Черемисы, чуваши  и вотяки, суть  особые три  языческих народа в Казанской губернии, которые жилищами  своими простираются  до 200 верст  выше и ниже города Казани,   по обе стороны  реки Волги так, что черемисы  по большей  части  жительство  свое имеют   на левом берегу помянутой  реки, и к востоку  по разным местам  до Кунгурского  уезда, а чуваши   наибольше  по  правому  берегу  реки  Волги; вотяки  же имеют жилища свои  от Волги в сторону, а именно в половине северной  части  Казанской губернии, т.е. около  реки  Вятки.

Во всех помянутых трех народах  мужеской пол носит  платье почти одинаковое, на подобие того, какое у русских мужиков бывает; одни токомо черемисы в том разнствуют, что празднишные  их кафтаны  вверху около шеи бывают с воротником, который назади на четверть аршина  в низ висит, и что кафтаны  с низу  по обеим сторонам   до поясницы прорезные. В женском платье есть большая  разность; чего ради за потребно  рассуждено, дабы их праздничную одежду  сличишь с платьем  Кунгурских и Уфимских татар, а с оного платья  снять рисунки.

Во первых платье можно  различить по летам мужеского и женского полу. Старухи и вдовы весьма редко в уборном платье ходят, а девки нос убору больше; более же всех замужние жены; при том же примечаешь надлежит разность меду повседневным и праздничным платьем.

Олеарий   и по нем все прочие землеописатели, положившие различие  между Нагорными и Луговыми  Черемисами, и всех  имеющих жительство  по правой стороне Волги  назвали Нагорными, а живущих  по левой стороне  оной же реки Луговыми Черемисами.  Из давних лет и в самой России   такое же разделение по обыкновению было, которое  утверждается  на разнобст.  берегов реки Волги; ибо  правой или западный  берег по большей части  высок и горист, того ради и называется Нагорный берег; а левой по низким местам прозван Луговым или Лужным. Но по такому  разделению Чуваши  с Черемисами смешиваются, ибо   и на правом берегу реки Волги   так же живет некоторое число черемис, хотя и  весма мало, и токмо  в одном Козьмодемьянском   дикстрикте, которое столь малое место  с противолежашею стороною, где они живут  великим многолюдством, сравнить никак не можно.

… У всех трех вышепоказанных народов девки от баб в платье разнятся тем, что оне  на головах носят  особливый убор, такоже не смеют надевать  черемисские Шурке и Ошлу,  чувашские Гастар и Кошла, а вотяцкие Айшак; но вместо того  носят на головах чепцы, с серебряными копейками, или таковыми ж оловянными бляшками укладенные, как то обыкновенно у Черемис и у Вотяков бывает, или покрываются токмо выстроченными платками, как у Чуваш носят.  Женский  убор надевают на девок при свадьбах в церемонии.  Все вышеупомянутые народы больше  синий и красный  цвет в платье любят.

Черемисы,  чуваши и вотяки  по городам, или слободам, вместе с Русскими  не живут, но в особливых деревнях, и тем разнятся от татар, которые и в русских селениями своими живут слободами. Черемисы ныне живут так же  и с татарами,  чуваши по некоторым  местам  с татарами  и с мордвою, и в Козмодемьянском дистрикте. Черемисы и  чуваши  живут  без разбору,    так что их по всем обстоятельствам   почти за  один народ почесть можно: одни вотяки так дики   и грубы,  что они ни с как другим народом  дружеского обхождения  иметь не хотят, или чтобы жить вместе в одной деревне.

Черемисские  деревни  очень малы, и по большей  части  состоят  из двух токмо или трех дворов, а весьма редко бывает, чтобы в одной деревне  дворов с 10 или  с 20 было; такие  деревни  стоят часто  одна от другой неподалеку…. Вотякские  деревни по большей части состоят  из 20, 30   и из 40 дворов, смотря по тому, сколько между  дикими лесами  под известное   число дворов   места будет, и сколько пропитания  для себя и для скота найдется. У черемисов и у вотяков   есть такое проявление: ежели им на старых местах жить не покажется, то они сламывают иногда целые деревни  и хоромное строение переносят   на другое место; а иные дворы  оставляют  и на старых местах, и отдавая оное охотникам   в наем.

Помянутые три народа в языках между собой много разнятся. Черемисский язык имеет некоторое сходство с финским, а по жительству их близ Татар и Русских, есть в нем много татарских и небольшое число русских слов. Чувствуется большое сходство с татарским языком, а Вотяцкого много с черемисским, а по большей части с пермским. Каждый язык разделяется еще на два особливые диалекта или наречия. Черемисы, которые живут по правую сторону Волги и Кузмодемьянска, говорят иным наречием, нежели те, которые жилища свои имеют по левую сторону, так что одни других в речах и разуметь не могут. Можно было бы думать, что в черемисском языке разность произошла может быть по близости от чувашского и мордовского языков; токмо то неправда, ибо оный язык особливое наречие…

Черемисы.   По душевным  дарованиям народов сих  такоже  хвалить можно.   У них разум весьма туп, и к томуже крайние невежи, и к порокам весьма склонны. Они не знают  ничего о честности и добродетели, такоже  и о внутреннем  естественном законе, коме того,  чему  с принуждения научены будут.  Ежели один другого или кого из соседственных народов обмануть захочет, тот ни одного не упускает случая, и при том весьма склонны к воровству, однакож  не с довольною осторожностью; ибо  почти всегда   в том  явно попадаются. Некоторые из них ходят  на разбой, которому несколько во оправдание служит то, что нищета их к тому,   как зима голодных  волков  принуждает. В одном токмо Кунгурском  уезде черемисы нарочито достаточны.

Они почти все, как мужчины, так и женщины, к пьянству склонны. Вот наипаче имеют к тому хороший случай по тому, что они при завоевании их земли  от великого Царя Ивана Васильевича  2го получили вольность, сидеть в своих деревнях. Вино, что у черемис и у чувашей  весьма редко бывает; но вместо того  умеют они варить пива и меды столь крепкие, что они от сего питья   также мог быть пьяны, как и с вина.

Лицем Черемисы, Чуваши  и Вотяки таковы,  что их между прочими соседствующими народами весма легко распознать можно.  Черемисы и Чуваши многие походят на Татар, а разнствуют токмо тем, что они суше… А вот  по их внешнему виду можно сравнить с Чухонцами.  У Чухонцев волосы  на голове и бороды по большей части  темноватые, а у Чуваш напротив того почти  у всех желтые или рыжие.   Они все ходят  с бородами, и бороды у них   не широки, но продолжаются  клином. Усы они бреют, а многие  по обыкновению татар бреют также и головы, или подстригают  волосы весьма коротко; и сие они делают не по обязательству своего закона, но токмо  по обыкновению  восточных  народов. Черемисы  и Чуваши  росту среднего, а между вотяками  больше мелких, нежели крупных. Вотячки почти все имеют  малые и быстрые глаза, что их невоздержанностью  от питья приписать можно.  Черемисы ж красотой других превосходят, и от соседственных народов лучше татарок почитаются. В бытность мою в Казани, при множестве новонабранных рекрутов из сего языческого народа, случилось мне видеть нечто удивительное, что они гораздо полнее и лучше  лицом и станом пред своими земляками были. По сему я заключил, что может быть из всех молодых людей сего народа в службу выбраны были самые лучшие, здоровые и способнейшие люди,  а наипаче, когда я после того времени в черемисских и вотяцких деревнях  ни одного не видал такого хорошего человека.

Черемисы  и чуваши погребают умерших  в том платье, которое они носили, и кладут в могилу между двумя досками, а сверх  оных накрывают  еще доскою, и на последнюю могилу засыпают землею. Туда же  кладут они всякий домашний скарб, именно  котлы, ложки, ножи и прочая.  На похоронах сродники плачут весьма  жалостно и  мертвого провожают до самого  кладбища,  которое пред каждой деревней на особливом месте  в лесу обыкновенно бывает.

У сих народов   …  собственные  имена суть  следующие; например:  у Черемисов  мужские  имена Аксюн,  Кундутан, Тойдерек,  Тилмемек, Игашках, Тоибашир, Токсовай и проч.  Женские звания:  Асилдик,  Кюстелет, Ксилбиках и прочая.

...Кроме подушных денег не платят они никаких податей, которые собирают с них по примеру Российских государственных крестьян, а именно по рублю по 10 копеек с каждой души мужского пола наличных денег. Оные деньги каждой деревни выборной собирая, отдает в полковую канцелярию того города, к которому какая деревня приписана. В одном только Кунгурском уезде есть несколько черемис, которые вместо подушных денег платят подати куницами. Здоровый и бодрый человек дает по две куницы, а немощные и старые только по одной. Ежели им оных куниц натурою дать не можно, то берутся с них в казну по тамошней цене деньги, а именно по 40 копеек за каждую куницу. Помянутым деревням из давних лет позволено платить куницами, которую вольность и тамошние татары имеют со времени завоевания оных земель, и по тому просто прозваны куничными татарами.

Ремесленых людей у них столько нет, сколько к убранству их платья  требуется, и что они на платье употребляют, то покупают у Русских: ножи,  ножницы, мелкие фарфоровые куски, шелехи, крупные и мелкие корольки, рульной тобак, красные и синие исткани, и прочее, у всех у них  весма похожие товары, и на оные  меняют  мехи, и паче лисьи черевьи, бельи, волчьи, и сим подобные. В северной стороне  на Вятке есть также и соболи, но добротою  не таковы, как Сибирские.

На Вятке делаются нарядные чашки точеные, и ежели оные велики и при том тонко  и чисто выточены, такоже и олифою  хорошо  наведены, продаются не дешево. Помянутая посуда дел из нарослей на березах, которые   рождаются на корке  помянутых дерев от действия соку  с внешней стороны, и от воздействия столь крепки становятся, что оные весма способно точить можно. Чем больше оные наросли, и чем лучше жилы в оных бывают, тем и чашки делаются больше, лучше и продаются дороже. Иногда точат помянутые чашки так тонко, что оные прозрачны бывают. Прежде наведения олифою чашки  бывают беловаты в просере, с черноватыми в   пробеле жилками; от олифы же прочее дерево  становится желто, а жилки темноваты в прочерне. При покупке таких чашек  надлежит того смотреть, чтоб олифа была хороша... Чашки иногда быв не целые,   но складываются из двух  штук, и ежели в оные нальется горячая вода, то разваливаются. В прочих же производить  над ними опыт надлежит так: положивши  оные в горячую воду, не вынимать до тех пор, пока там разведутся  и будут плоски как тарелка, а по тому, как простудятся, то по прежнему опять станут. Равным же образом  примечать надлежит, чтобы олифа, которую не всякий хорошо умеет делать, от горячей воды не попортилась, а вливаемая в чашки вода  олифу то  бы по  запаху или вкусу не приняла.

В прочем все помянутые народы  пребывают в крайней слепоте своего невежества.  У них нет ни писем, ни книг; и ежели кто о том их спросит, то в шутку говорят, что книги у них корова поела. Стралемберг принимая сию последнюю якобы за правду, пишет, что есть  у них о том повесть; но как я спрашивал их о том в разные времена неоднократно, почитают ли то они за правду? то получил от них в ответ, что хотя у них такая последняя и есть, токмо оная употребляетсяся в шутках.

У всех вышепомянутых народов нет никаких повестей, кроме что которые   надлежат до их закона, и один от другого по преданию содержат. Они не стараются ни о каких науках, да и не желают ни мало оными себя поисправить. Трудно сыскать такой народ, который бы не имел   какого-нибудь год счисления; но сии народы   не знают ничего, когда год начался,  кроме что лето и зиму  считая вместе годом называют. Равным же образом не имеют  они какого понятия о месяцах; о днях недели они знают, считая в каждой по 7 дней, и каждый день называют собственным именем, что они по большей части  от Татар приняли.

Сперва надеялся я получить у сих народах о древних  их временах, их происхождении,  о прошлых жилищах, о бывших войнах и о прочем, некоторые хотя не ясное  и с баснословием  обстоят  соединенное известие, но тщетно.   На таковые вопросы  они ни малого  ответа дать не умеют, а извиняются своею простотою, которая  им о таких делах  размышлять не позволяет. Все то, что я к приращению Истории и Географии  по сказанию их собрать мог, состоит  токмо в малом числе  названий  народов, городов и рек, на разных языках сих народов. Потребного произведения  и причине оным званиям,  довольно рассуждений о изобретении новых, или к подтверждению истории истины древних времен,  не всегда выведать мне можно было.

Миллер Г.Ф. Из «Описания языческих народов, в Казанской губернии обитающих», Г. Ф. Миллера (Спб. 1791 г.).