Анна Мироновна приехала в Памашьял в 1904 году. Бывшая  выпускница  гимназии, она уже успела немного поработать  в своей  местности. И вот…

«Все хорошее, доброе поистине запоминается  на всю жизнь.  Так вот и мне, - вспоминает   один из учеников Анны Мироновны  Иван Неофитович Михеев. – Анну Мироновну  вспоминаю как родную мать.

Припоминаю тот радостный  день 1914 г., когда впервые переступил порог родной школы и сел за парту. Очень  тепло и приветливо встретила  нас Анна Мироновна. И с первых же дней в каждом ученике стала терпеливо  и заботливо воспитывать любовь  к знанию и труду, чувство уважения к старшим…

Не было дня, чтобы она не побеспокоилась о том, чтобы мы, собираясь домой после уроков, были одеты как следует. Проверит, все ли пуговицы застегнуты у пальто, хорошо ли надета шапка или шаль.

Работая  в дореволюционной школе, когда в «моде» был еще методы физического наказания, Анна Мироновна тем не менее не считала нужным применять  его…»

…Бывший  директор Куженерской  средней  школы Н.М.Светлаков записал в своем дневнике так: «В 1927 г. Анна Мироновна Кострикова  была переведена  на работу в другую школу. Провожая  дети, родители  плакали…»

Елизавета  Мироновна Кострикова (Верхотина) приехала в наши края несколько позже. В декабре 1967 г. в газете «Марийская правда»  было опубликовано  письмо сына Елизаветы  Мироновны – Константина  Верхотина, тогда он работал  заведующим  отдела культуры  в газете «Кировская правда».

«Мы жили в Юледуре 12 лет – с марта 1915 г по май 1927 г. Сестра Эмилия  и я окончили  в Юледуре начальную школу, а затем, сперва она, а потом и я переехали в Куженер. Там была девятилетка, я учился в ней в пятом и 6 классах. Отлично помню монастырские  церковные дома, где раньше жили попы и монашки, два замечательных пруда, футбольное поле, раскинувшееся  перед самой школой и окрестным лесом. Из Куженера  я переехал оканчивать  7 класс в село Русские Шои, а сестра поступила в Уржумский педтехникум. И я вслед за ней туда же подался.

Маму при царизму за неблагонадежность исключили накануне экзаменов  из 7 класса Уржумской гимназии, и устроиться на работу было нелегко. Наконец,  ей удалось  поступить вышивальщицей  в отделение фирмы «Зингер» в городе Нолинске. Затем  она уехала в Казань, там я родился в 1914 году.

В Юледур  мама попала так. В деревне Памашьял  работала учительницей  Анна Мироновна Кострикова. Порвав со своим мужем, мама забрала нас с сестрой Эмилией  и приехала к Анне Мироновне. Ей удалось устроиться в Юледурскую  земскую библиотеку имени Ф.Павленкова. В 1925 г. эту библиотеку преобразовали в избу-читальню. В Юледуре мы жили в нескольких домах, по-моему, в 4. Почему-то приходилось переезжать. И только однажды у нас была своя комната, совсем отдельная, это в доме, стоящем  возле церкви. Теперь этого дома уже нет. Жили мы в двух­этажном доме внизу… Дом этот принадлежал  попу – отцу Виктору. Причем, тут и там наше жилье помещалось за библиотечными шкафами.

Жилось нам чрезвычайно  трудно.  В голодные годы (1921 и последующие) мама продала все,  что можно было продать  из нашего небогатого имущества: мебель, утварь, кое-что из одежды. Мы носили  одежду из холста, обувью нам служили лапти. Ели хлеб из лебеды, желудей. Спасла нас от голода купленная мамой корова.

Мне кажется  мама была очень уважаемый человек. К ней постоянно шли люди - крестьяне, учителя, сельские  служащие. И сама она много ходила и ездила по деревням. Тогда были женотделы, она много работала с женщинами, с кем она там была – не помню.

В Юледуре  был хороший драматический кружок.  Он выступал  в помещении школы.  Затем в бывшем доме попа Виктора оборудовали что-то вроде клуба…

Самое главное, на мой взгляд, особой деятельностью моей мамы была близость к народу…. Она учила  неграмотных, занималась аграрным просвещением, мирила поссорившихся супругов, давала медицинские советы, сама лечила людей, как умела, потому что  ни врача, ни даже фельдшера в Юледуре не было.

В 1928 г. мама уехала в Сибирь…»

Л.Бессонова. Сестры // Заря (Куженер) – 1990 г. № 151

Воспоминания Сидоркиной Елены Емельяновны

… Когда после Февральской революции  нам сказала Елизавета Мироновна – сестра Кирова Сергея Мироновича, что царя свергли и Закон Божий не будет преподаваться в школах, мы ребята ученики 5-6 классов  радовались тому, что этот отец Виктор Фадеев не будет нас учить божеским законам… В школу мне приходилось бегать за 5 километров – пешком летом и зимой, а в сильную стужу или буран приходилось ночевать при школе.  Нас таких девочек и мальчиков ночевальщиков оказывалось человек 10, устраивались  прямо в классе и в повалку в разных углах с мальчиками, спать ложились  без всякого ужина и вставали без горячего завтрака, кусок хлеба  и чашка кипятка вот была наша еда. Не было ни общежития, ни горячих  завтраков, ни буфетов при школах тогда. Несмотря на все, старалась  учиться  без пропуска уроков и училась хорошо. Мне за хорошее  окончание начальной школы подарили  Евангелие  на марийском языке, а за окончание двухклассного училища в с.Юледуре рекомендовали  идти учиться  дальше в Уржумскую смешанную  гимназию. Там меня принимали, но предложили  за учебу платить  по 30 рублей в год. У матери таких денег никогда не было, а отец в это время находился на войне, и мать мне сказала  сиди дома готовь  приданое, шей, вышивай и готовься замуж. Вот такой был удел марийской девушки…

ЦГА РМЭ ф.Р-954  оп.1 д.73 лл. 1-2