… Самая острая нужда, которую испытывала в то время советская власть – был хлеб. В стране введена карточная система, рабочие городов и промышленных центров по карточкам получают мизерный паек… Государству нужен хлеб. Хлеб в стране был, но находился он в руках богатеев – кулаков, торговцев, спекулянтов, которые не хотели продавать его государству, саботировали.
У одних хлеб на складах лежал, припрятанный, у других находился в скирдах, не молочен. Каменные амбары хлеботорговцев Таныгиных ломились от скупленного по дешевке зерна. Лопсолятские кулаки Силашка и Гаврюшка имели в запасе по десятку огромных ржаных скирд, но молотить не думали. В Энермучаше, в Куркумбале, в Тапшере кулаки имели большие запасы не молоченного хлеба в скирдах, но о нужде государства и не думали.
Хлеб был в каждой деревне, и много его.
Хранение хлеба в скирдах имело ряд преимуществ. Качество зерна сохранялось долгие годы, оно не портилось. На случай неурожая, частого недорода или градобития богатая семья с хлебным запасом раньше не оставалась голодной. Наоборот кулак на запасе хлеба в голодный год наживал большой капитал, продавая его по высоким ценам или выдавал в ссуду под высокий процент.
В голодный год страдала беднота, которая вынуждена была пойти на поклон к кулаку, торговаться за хлеб по любой цене. Хлебные скирды ставились в разных местах в дали от домов, овинов и бань. В случае пожара деревня может сгореть, а хлеб в скирдах останется и хозяин снова заживет.
Весной 1918 г. советскому государству потребовался хлеб. Вот тогда-то и заработали Комбеды под руководством рабочих отрядов, они организовали общественный обмолот кулацкого хлеба. Во всех соседних деревнях началась молотьба, отчетливо слышался визг молотильных машин из Лоп-Солы, Энермучаша и Куркумбала. Кулаки сопротивлялись, не давали хлеб, устраивали различные подвохи, увозили на время даже к родственникам. Но сопротивление было сломлено, и хлеб пошел для армии, промышленности и деревенских колоний.
На долю нашей деревни досталась огромная сдвоенная ржаная скирда энермучашского кулака Алексишки Бирюкова. Скирда старая урожая 1909 г., сверху обросший мохом. В назначенный день молотьбы соседи по человеку с дома, да плюс подростки, а всего 40 человек забрали у Наумовых две ручные молотилки, 2-3 веялки, метлы-грабли-лопаты, полога, с полсотни мешкотары (по два мешка с дому), прочий инвентарь и всей этой группой с раннего утра отправились в деревню Энермучаш молотить старую скирду, которая стояла в конце усадьбы у поля.
Расчистив землю вокруг скирды, обе молотилки поставили по ходу зерна в ряд. Дальше конвеером на разосланных пологах поставили две веялки в ряд и всюду расставили людей-работников.
Скирду ломал сам хозяин – сын Иван Алексеевич, а помогал ему наш сосед Федор Ефтаныч, здоровый солдат как медведь. Нервничал Иван Алексеевич, ругался негрубо, жалел хлеб, но ничего поделать не мог. Больше он ругал отца Алексея Яковлевича за то, что тот напрасно «долго трясся», скапливал хлеб, и вот теперь накопил сам не рад.
Четверо здоровых мужчин острыми топорами рубили пополам ржаные снопы на скирды, отделяли колос от полусгнившей гузовки. Мы подростки акт оттаскивали эти гузовки к месту, где двое рабочих складывали их в «новую скирду», а колос подтаскивали к машинам-молотилкам..
Крутились и визжали наши молотилки, очищалась солома и зерно, работали дружно веялки, заполнялась мешкотара и чистое зерно отвозилось на государственный склад в деревню Колокуду. Зерно добротное, даже вкусное, отлежавшееся за долгие годы в скирде. Подростки набирали это зерно в карманы и с удовольствием ели его вместо семечек.

Воспоминания старого коммуниста Анчугина Александра Романовича (записаны в 1967 г.)

ГА РМЭ ф.Р-954 оп. 1 д.30 лл.31-32