Анатолий Дмитриевич Ивановский родился 16 февраля (1 марта) 1863 года в селе Пектубаево Яранского уезда Вятской губернии (ныне – Новоторъяльский район Республики Марий Эл) в семье священника Димитрия Ивановича Ивановского. Оставшись в трехлетнем возрасте без родителей, он воспитывался у дяди, священника Евфимия Ивановского, и супруги его Елисаветы Келсиевны, проживавших в селе Масканур Уржумского уезда Вятской губернии. Одним из первых церковных послушаний будущего священномученика было певческое. Во время одной из поездок по епархии на талантливого мальчика, исполнившего на архиерейской службе песнопение «Исполла эти деспота» («на многая лета здравствуй, господин»), обратил внимание вятский архиерей, который и способствовал его переезду в Вятку. Вскоре Анатолий Дмитриевич поступил в Вятскую Духовную семинарию, во время обучения в которой пел в архиерейском хоре, где также стал исполлатчиком. Певческое послушание Анатолий Ивановский нес до тех пор, пока у него, в связи с возрастными особенностями, не стал меняться голос.

После окончания в июне 1883 года Вятской Духовной семинарии в сентябре 1884 года А.Д. Ивановский был назначен псаломщиком в Троицкую церковь села Салобеляк Яранского уезда Вятской губернии. Помимо указанного выше послушания он преподавал пение в церковной школе, где и познакомился со своей будущей супругой, которая также работала учительницей. Анатолий Дмитриевич играл на скрипке, в составе оркестра был участником музыкальных вечеров. Однако на подобных встречах он бывал не часто, а если и приходил, то, по воспоминаниям супруги, «сидел больше задумчивый» и «редко, редко когда развеселится».

В апреле-июле 1887 года Анатолий Ивановский нес послушание псаломщика в кладбищенском храме города Яранска. Решив продолжить образование, он поступил в Казанский университет, где проучился 3 года и был уволен по болезни согласно личному прошению 30 апреля 1890 года. Впоследствии Анатолий Дмитриевич проживал поочередно в Казани, Елабуге и Чистополе, где пел в церковном хоре, а затем перебрался в село Шулка Яранского уезда Вятской губернии, где жили родители его супруги Юлии Михайловны, отец которой Михаил Бобровский также был священником.

24 февраля 1895 года А.Д. Ивановский вновь поступил на епархиальную службу и был назначен псаломщиком в Предтеченскую церковь села Суводь Орловского уезда Вятской губернии. 11 ноября 1895 года он был определен на такую же должность в храм Знаменского женского монастыря, располагавшегося неподалеку от Яранска, а 17 февраля 1901 года был рукоположен во диакона. После состоявшейся вскоре священнической хиротонии отец Анатолий получил назначение в Казанско-Богородицкую церковь села Салтак-Ял Уржумского уезда Вятской губернии, где прослужил 17 лет. Подобно многим священнослужителям Русской Православной Церкви того времени батюшка совмещал священническое служение с просветительской деятельностью. Он преподавал Закон Божий в Шагаранурской школе грамоты (1901-1903), Аргаранурской церковно-приходской школе (1901-1914), Шагаранурской церковно-приходской и Мокрушинской земской школах (с 1914 года), Салтак-Яльской земской школе (с 1901 года). В первых трех из упомянутых выше учебных заведений отец Анатолий был также и заведующим.

Большую помощь в трудах на благо Церкви Христовой батюшке оказывала его семья. Супруга отца Анатолия Юлия Михайловна также активно участвовала в просвещении местного населения. Еще в 1900 году при ее участии была открыта Знаменская церковная школа Яранского уезда, поначалу располагавшаяся в доме семьи Ивановских, в которой обучалось 37 девочек, 30 из них были марийками. За «любовное обращение с инородцами и усердные заботы, вызвавшие стремление среди инородцев черемис отдавать девочек в школу», Юлии Михайловне и ее помощнице была объявлена благодарность и о действиях их, как достойных подражания, сообщалось в «Вятских епархиальных ведомостях». Впоследствии матушка приняла участие и в устройстве Салтак-Яльской женской школы Уржумского уезда Вятской губернии.

Труды священника Анатолия Ивановского на ниве Христовой получили признание, батюшка имел несколько церковных и государственных наград: набедренник (1905), скуфью (1913), медаль в память 25-летия церковно-приходских школ (1911), юбилейный нагрудный знак в память 300-летия царствования дома Романовых (1913). В сохранившихся клировых ведомостях вышеупомянутых церквей говорится, что отец Анатолий вел себя скромно, поведения был весьма хорошего.

Были в жизни батюшки и скорби. В начале XX века преподаватели Салтак-Яльской школы были настроены революционно, насаждали свои взгляды, развращая тем самым крестьян, организовывали собрания учителей для чтения сомнительной нелегальной литературы. Эти встречи проходили и в воскресные дни, отвлекая прихожан от посещения храма Божиего. Желая образумить заблудших, оградить паству от влияния революционных идей отец Анатолий побудил учащихся включить в утреннее и вечернее правила молитву о наставниках, за что подвергся нападкам либеральной прессы.

После революции 1917 года и прихода к власти большевиков начались гонения на верующих. Основной их причиной было то, что мировоззрение, которое Церковь предлагала людям в качестве образца, коренным образом отличалось от представлений о человеке и социуме, навязываемых обществу советской властью. Однако такого идейного расхождения не было достаточно для того, чтобы обвинить и осудить верующего человека — ведь Церковь согласно действующему законодательству была отделена от государства. Поэтому власти любым способом пытались получить данные, которые свидетельствовали бы о нарушении христианами существующих законов, что давало возможность выдвинуть, пусть и ложное, обвинение в контрреволюции.

Для гонений на верующих и духовенство советская власть использовала напряженную обстановку, сложившуюся в стране в ходе гражданской войны и иностранной интервенции против советской России. В сентябре 1918 года в уездные города Поволжья из ЧК Восточного фронта поступила телеграмма следующего содержания: «На чехословацком фронте по всей прифронтовой полосе наблюдается самая широкая необузданная агитация духовенства против советской власти. … Ввиду этой явной контрреволюционной работы духовенства предписываю всем прифронтовым Чрезвычайкомам обратить особое внимание на духовенство, установив тщательный надзор за ними, и подвергать расстрелу каждого из них, несмотря на его сан, кто дерзнет выступить словом или делом против советской власти». В Уржумской комиссии по борьбе с контрреволюцией 13 сентября 1918 года на это предписание откликнулись так: «Уржумская комиссия по борьбе с контрреволюцией предписывает всех попов, выступивших с контрреволюционными проповедями и агитациями, немедленно арестовывать и препровождать в комиссию с протоколами обвинения» 4 октября 1918 года подобное указание стало еще более жестоким: «Комиссия предлагает попов, замеченных в противосоветской агитации, немедленно арестовывать и доставлять в комиссию, при сопротивлении же расстреливать на месте».

Такая директива, к сожалению, нашла отклик на местах. Ревностное служение отца Анатолия, его твердая вера в Бога, то уважение, которым он пользовался среди прихожан, вызывали неудовольствие. Опьяненные революционными «свободами» представители новой власти стали добиваться смещения священника. На основании «сигнала с мест» 30 сентября 1918 года отец Анатолий был арестован Уржумским уездным чрезвычайным следственным комитетом по борьбе с контрреволюцией «как белогвардеец, который ведет агитацию против Советов даже проповедями».

О дальнейших событиях мы можем составить представление на основе материалов следственного дела и чудом сохранившихся собственноручных записях о пребывании батюшки в узах. Дорога отца Анатолия к месту заключения заняла четыре дня. За это время он побывал в Токтайбеляке, Сернуре (где смог посетить благочинного), Красном Ключе, Косолапово, Мари-Биляморе, а 3 октября прибыл в Уржум и был помещен под стражу. В камере содержалось 13 человек, арестованных нередко выводили на принудительные работы. Приходилось, таким образом, батюшке и картошку копать, и воду носить.

Пребывая в заключении, арестованные находились под постоянной угрозой расправы. 4 октября отец Анатолий записал: «Дожидали, что вот позовут кого-либо к стенке, т.е. на расстрел в лес. Когда услышали звонок у входных в тюремный двор ворот, то настала мертвая тишина. Посмотрели в окно: вот идут трое вооруженных людей. Сердце у всех (?) захолонуло и дожидали, что отворится наша камера, и поведут обреченных. Но проходит минута за минутой, а замка к нашей камере и к другим не отпирают. Просто была, таким образом, смена караула и больше ничего». А 8 октября в камеру приходил печально известный в Уржуме комиссар Одинцов, который, уходя, заявил батюшке: «Ну, отец, вы уже достаточно пожили на свете, помутили народ. Теперь уже больше Вам не придется этого делать». В тот день отец Анатолий записал: «Вечером, хотя не было уверенности, что меня поведут на заклание, но все-таки чувствовал неприятное ... настроение и ждал прихода за мною стражи».

Несмотря на опасности, трудности и скорби тюремной жизни, священник Анатолий Ивановский исполнял свои пастырские обязанности и в заключении. Побуждаемые батюшкой арестованные не раз просили разрешения о совершении Всенощного бдения и Литургии, но согласия властей не получили. Отец Анатолий читал в камере Евангелие (Нагорную проповедь, стихи о воскресении Лазаря, беседу с самарянкой) с последующим обсуждением прочитанного заключенными. У батюшки с собою была и одна из книг епископа Феофана (Говорова), ныне известного верующим под именем святителя Феофана Затворника, которая также была читаема арестованными. Заметив, что интерес к освоению духовной литературы ослабевает, отец Анатолий испросил с воли сочинения Чехова, которые читал товарищам по заключению, отвлекая их от праздных разговоров и уныния.

В ходе следствия батюшка держался мужественно. На допросе 16 октября 1918 года своей вины он не признал, показав: «Я населению своего прихода ничего на почве политической не говорил и агитации никогда не вел», а на вопрос, как он смотрит на закон об отделении Церкви от государства, прямо ответил: «Это значит лишить государственную власть благословения Божиего». Поборник Христовой истины, отец Анатолий твердо заявил, что признает советскую власть лишь в гражданских, но не в церковных делах. Верность Богу и Его Церкви, своему пастырскому долгу была для батюшки превыше всего. «Виновным себя ни в чем не признаю, в том и подписуюсь. Анатолий Дмитриев Ивановский» — такой фразой заканчивается протокол первого допроса.

О том же самом батюшка говорил и на повторных допросах 18 и 19 октября. «Против власти я лично не агитировал, а только читал воззвания Патриарха Тихона и Церковного Собора. Я предполагал, что я должен исполнять предписания высшей церковной власти и что советская власть не должна вмешиваться в церковные дела согласно декрета об отделении Церкви от государства. … Я исполнял свои обязанности, а если это не исполнять, то должно уйти с должности. … Советскую власть признаю как факт и исполняю ее распоряжения. Для меня безразлично, какая власть бы не была, лишь бы была она на христианских основах».

Отец Анатолий пользовался на приходе огромным уважением, причт Салтак-Яльской церкви выступил в защиту своего пастыря. 6 октября 1918 года диакон Иоанн Иванов и псаломщик Федот Ефремов направили в органы советской власти следующее прошение: «17 сентября (ст.ст. – сост.) 1918 года священник села Салтак-Ял Анатолий Ивановский был взят военной силой и увезен в Уржум на заключение в темницу, по какой причине, мы совершенно объяснить не можем, так как в поведении отца Анатолия Ивановского мы не замечали никаких противозаконных действий: проповедей на политические темы не произносил, а произносил лишь на религиозные темы поучения».

Конечно же, никакой контрреволюционной деятельности батюшка не вел, а пострадал за веру, за то, что добросовестно выполнял свои обязанности и не скрывал своих убеждений. В 1918 году в связи с жесточайшими гонениями на Церковь многие верующие находились в смятении. И необычайно важным было то, чтобы о решениях Патриарха, Поместного Собора, проходившего в то время в Москве, знали на местах, на самых отдаленных приходах. Значение этого осознавали и власти, которые делали все, чтобы верующие по-прежнему пребывали в неведении относительно положения Церкви в стране. Отец Анатолий прекрасно понимал, чем грозит ему чтение воззвания Патриарха Тихона с амвона. Но батюшка был послушным членом Матери-Церкви, не мог оставить свою паству без Патриаршего слова и руководства, что и вызвало неудовольствие богоборческой власти.

19 октября 1918 года, незадолго до кончины, батюшка получил духовное утешение от встречи с супругой. В своем тюремном дневнике в этот день он записал: «После допроса я вышел в вестибюль и стал надевать рясу и шапку. Так как никто меня не спрашивал, куда я собираюсь, и не удерживал, то я вышел на улицу, нашел квартиру Юли …, где пил чай и закусывал. Юля между тем ходила в комиссию за справками о деле, но там, узнавши, что я вышел на свободу, послали за мной конвой, и я вернулся в комиссию, а потом в тюрьму». Конечно же, отец Анатолий и не думал скрываться. Прекрасно понимая, что ему грозит расправа, он попрощался с супругой и, по всей вероятности, дал последнее напутствие детям.

Постановлением Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности при СНК на Чехословацком фронте от 18 октября 1918 года священник Анатолий Ивановский был приговорен к расстрелу. Приговор привели в исполнение в Уржуме 30 октября 1918 года. Точное место захоронения батюшки в настоящее время не известно.

Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода Русской Православной Церкви от 23 июня 2008 года иерей Анатолий Ивановский был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских. Чин прославления святого был совершен 19 сентября 2008 года в Мироносицком монастыре Йошкар-Олинской епархии. Память священномученика Анатолия празднуется в день соборной памяти новомучеников и исповедников Российских 25 января/7 февраля (или в ближайшее после этого дня воскресенье), в день его кончины – 17/30 октября, и в день прославления – 6/19 сентября.

По материалам Комиссии по канонизации святых республики Марий Эл

Из судебно-следственного дела священника

В.П.И. Причта Казанско-Богородицкой церкви с.Салтакъял 1918 г. 23 сентября :

17 сентября 1918 г. священник с.Салтакъял Анатолий Ивановский был взят военною силою и увезен в г.Уржум на заключение в темницу, по какой причине, мы совершенно объяснить не можем т.к. в поведении о.Анатолия Ивановского мы не замечали никаких противозаконных действий, проповедей на политические темы не произносил, а произносил лишь на религиозные темы поучения

Вышеизложенное удостоверяем своими подписом с.Салтакъял диакон Иоанн Иванов, псаломщик Феодот Ефремов

Протокол допроса Ивановского по делу в агитации против советской власти 1918 г.  октября:

Я следователь ЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности при СНК на Чехословацком фронте Андреев сего числа произвел допрос вышеназванного Ивановского

Фамилия: Ивановский Анатолий Дмитриевич

Возраст: 55 лет

Место приписки:: с.Салтакъял Токтай-Белякской волости

Место жительства: с.Салтакъял

Род занятий: священник

Партийная принадлежность: никакой партии не принадлежал

Социалистическое положение недвижимого имущества не имею

Бывшее сословие: сын священника

Семейное положение: жена 48 лет, 7 дочерей, старшей 28 лет, сын 7 лет

Образование: ВДС

Должность: священник

После окончания семинарии состоял на должности псаломщика до 1901 г.  В 1901 г. занял должность священника в с.Салтакъял, где находился до сего времени. Сельчане вообще относятся хорошо, но есть и лица недоброжелательные. Инцидент получился при разделе земли, приходским сходом было решено землю мне оставить т.к. жалования я не получаю, но крестьяне некоторые села С. этим не были довольны и засеяли весной свои участки Ельмихеев Александр и Леухин С. с.Салтакъял,  предполагаю, что они на меня донесли об агитации против советской власти. Против власти лично я не агитировал, а только читал воззвания патриарха Тихона и церковного собора. Я предполагал, что я должен исполнять предписания высшей церковной власти и что советская власть не должна вмешиваться в церковных делах т.к. согласно декрета об отделении церквей от государства. В воззвании патриарха Тихона говорилось против власти, что сейчас идет гонение над церквями, отбирается церковное имущество и здесь этому я не верить не могу. Я исполнял свои обязанности, а если это не исполнять то должно уйти с должности.

 На вопрос, если вы видите в предписаниях вы… вашего начальства непримиримую, вы можете об этом сообщить власти, ответил не могу определить. В воззвании патриарха Тихона сказано, что людей произволяющих над церквями исключить из православия, а против советской власти ничего не сказано. В учредительном собрании я голосовал за церковную группу, номер я не помню, как будто № 10. В политической партии никогда не участвовал и не сочувствовал, но сочувствовал идее социализма. В селе крестьяне настроены разно и некоторые держатся определенно за власть, хотя не знаю, как они это делают, может быть в целях личных. Большинство из крестьян принимают советскую власть как факт и только повинуются власти какой то не была. На распоряжения советской власти, например о введении твердых цен, реквизиции хлеба и т.д. определенно сказать не могу т.к. с одним первое время соглашались, а с другим другое. Цели белогвардейцев и чехословаков не знаю, знаю только, что народоволие воюет против красной. Письмо написано моей дочерью Верой, проживающей в Казани, почтовый адрес не знаю, пишу письма в писчебумажный магазин Кропотова на Рыбнозаводской площади. Я предполагаю, что дочь моя это пишет не по убеждению, но просто описывает ликование при появлении чехословаков, и думаю, что она свободно бы присоединилась к ликованию при встрече красноармейцев, если бы окружающие принимали участие. Дочь моя является слушательницей Вятских женских курсов. В политических партиях она никогда не участвовала.  Вообще мнение ея последнее время не знаю. Советскую власть я признаю как факт и исполняю ее распоряжения. Для меня безразлична, какая власть бы не была, лишь бы была она на христианских основах. Царское правительство для меня лучше в том, что церковь не была отделена от государства. Вообще не задавался целью судить, какая власть лучше, какая хуже, лишь бы были между людьми братские отношения

Постановление : 1918 г. октября 18 дня я следователь Чрезвычайной комиссии по… произвел следствие по делу священника Ивановского по обвинению его в агитации против советской власти, при чем оказалось

Ивановский действительно распространял и сам лично читал в церкви воззвания патриарха Тихона и другое против власти. Для него лучше царское правительство тем, что церковь не отделена от государства. К советской власти не имеет симпатии. Из того заключается, что Ивановский старается всеми силами воздержаться против существующей власти,

 а потому постановил : священника Ивановского расстрелять.

ЦГАКО ф.Р-6799 оп. 9 д. СУ-11628

Протокол допроса за 16 октября 1918 г. священника из с.С. Токтайбелякской волости А.Д. Ивановского.

Объяснил: мне 55 лет, служу в с.С. священником. Семья состоит из 10 человек. Я, жена Юлия Михайловна 48, сын Всеволод 7 лет, дочери : Вера 25, Нина 23. Нина 23, Феофания 21, Ольга 19, Людмила 16, Наталья 14, и Александра 12. кроме священнослужения занимаюсь землепашеством, имею 3 десятины земли, имею корову, овец 5-6, 1 теленок, свиньи 2 шт. Образование имею ВДС. Семинарию окончил в 1883 г.В 1884 г. я был назначен псаломщиком в с. Салобеляк Яранского уезда, где я был 3 года. В 1887 г. переехал в г.Яранск на 3 месяца тоже псаломщиком. В 1887 г. вышел из духовного звания из-за продолжения образования в Казанском университете. В Университете пробыл всего 3 года, с 1890 по 1892 гг. был без места. За 2 года был в Казани без места, а потом переехал в… и участвовал в хоре певчих. Потом жил в Чистополье, участвовал в хоре певчих. Временно жил в с.Шулке у священнической тещи Александры Александровны Бобровской без венчания… В 1892 г. я поступил в псаломщики в с.Суводь Орловского уезда. Там пробыл 5-6 месяцев, потом переехал в с.Знаменское Яранского уезда и тоже псаломщиком и прожил до 1901 г. В с.С. я переехал в 1901 г. из псаломщиков в священники, где и служу по настоящее время. Население до революции и во время первой революции ко мне относилось хорошо и насилия со стороны населения не видел. 2я революция меня застала в с.Салтакъял и учстия в деле революции не принимал. Во 2ю революцию население ко мне относилось хорошо. Я населению своего прихода ничего на почве политики не говорил и агитации никакой не вел, а на почве религии я говорил в церкви поучительные статьи о гонении на церковь в Петрограде (месяца и числа не помню)…

 На вопрос : как он относится на закон об отделении церкви от государства, он ответил : «Это значит лишить государственную власть от благословения Божьего.

На вопрос : признает он советскую власть, он ответил : «В гражданских делах признаю, а в церкви и агитации против советской власти я советской власти не вел». На вопрос как он смотрит на красный террор и диктатуру пролетариата, он отвечать отказался. Виновным себя ни в чем не признаю.

 ЦГАКО ф. Р-6799 оп. 5 д. СУ-6538 лл. 8-8 об.